heavy mental
Рахель унаследовала от отца не только магический талант, полнее всего раскрывшийся в целительстве, но и язвительный характер, закалённый постоянной необходимостью быть настороже. Воспитывавшаяся отступником и имевшая дело с магией духа, своего дара она никогда не боялась, но знала и видела достаточно, чтобы понимать, почему боялись другие.
Малькольм любил их с Бетани одинаково, однако Хоук никогда не была его принцессой, стремясь быстрее повзрослеть, чтобы заботиться о семье. Близнецы и мать рождали в ней смутную потребность опекать их, словно сами защитить себя были не в силах. Как все, кто рано принял на себя груз отетственности, она так навсегда и осталась ребёнком.
Не жестокая, но жёсткая, расчётливая, предприимчивая, но эксцентричная и легко поддающаяся настроению, всегда ищущая оправдания чужим ошибкам, но себе ничего не прощающая, по силе внутреннего напряжения больше напоминающая натянутую тетиву, Рахель рано усвоила две вещи. Первое — у всего есть цена. Второе — цена верности измеряется не в золоте. Это сделало её хорошим наёмником, а также хорошим другом, что определило курс событий, произошедших в Киркволле.
К становлению Защитницей аполитичная Хоук не стремилась, поначалу просто обеспечивая себе и близким существование в полном возможностей городе, но преимущества власти оказались очевидными. Обитание в поместье, с титулом и деньгами от экспедиции, полностью соответствовали её представлениям о достойной жизни, поэтому, когда тлевший конфликт магов и храмовников таки рванул, подобрав юбки и поминая такую-то матерь, просто бежит спасать то, что ещё можно спасти. Спасти удаётся только себя, притом не без труда, и эта история для Рахель, мабари по кличке Террор и Изабеллы заканчивается на заждавшемся в порту корабле, названном Сиреной после смены капитана, берущем курс на Неварру.
Карвер, заразившись скверной на глубинных тропах, присоединился к Серым. Отношения с сестрой, с детства носившие характер соперничества, обернулись ностальгически тёплыми и обоих устраивали. Авелин для Хоук стала своего рода незыблемой скалой старого доброго снобизма в бушующем море кровопролитной резни. Методы друг-друга они не всегда одобряли, но спину доверяли безоглядно. Если кого и можно было назвать другом, так это её. Варрик неизменно сопровождал во всех приключениях, но в основном потому, что доверия не внушал, скрывая слишком многое, обладал полезной информацией и к месту шутил. Иногда только хорошая шутка на грани и удерживает. На кошек у Рахель аллергия, как развилась и на Андерса с первой их встречи. Время показало, что не зря, но до предательского кинжала в спину она не опустилась. Семь лет немалый срок. Мерриль с Фенрисом заняли место близнецов, не в сердце, но в жизни, опека над ними помогала заполнить гнетущую пустоту. Себастьян с его знанием манер и светских премудростей стал хорошим учителем и часто сопровождал Защитницу на приёмах, а ещё привил ей понимание религии. Хоук подолгу могла слушать песнопения в церкви или беседовать с Эльтиной. Изабелла, из всех, кто встретился Рахель, единственная не внушала мысли о том, что ей нужна защита. Стремительностью движений в потасовке при их знакомстве в Висельнике она больше походила на стрелу.
